Фирма Рус-Атлант

История фирмы «Рус-Атлант» – это поэтапное восхождение от первых стальных боров, покрытых ультрадисперсным алмазом (1988 г.), до уникальных спеченных инструментов «МонАлиТ», которые сегодня по многим свойствам в 2 – 4 раза превосходят лучшие импортные аналоги.
История фирмы «Рус-Атлант» – это непрекращающееся на протяжении 16 лет творческое сотрудничество с множеством стоматологов России, среди которых есть как известные всем имена: акад. В.К. Леонтьев, проф. В.Ю. Миликевич, проф. А.И. Дойников, проф. И.Ю. Лебеденко, проф. И.М. Макеева, проф. А.Н. Ряховский, проф. С.П. Сысолятин, так и много других специалистов, перечислить которых здесь просто невозможно. Именно благодаря советам и подсказкам российских стоматологов специалисты фирмы «Рус-Атлант» сумели создать такие уникальные боры, как спеченный «Торнадо», набор для разрезания коронок и самый широкий в мире спектр видов технических головок, который используется для обработки любых стоматологических материалов.
Принципы фирмы «Рус-Атлант» – решать проблемы стоматологов с помощью новейших российских разработок так, чтобы результат превосходил мировой уровень. И в частности, новый инструмент – «МонАлиТ» вышел на европейский рынок в 1995 г. и к настоящему времени продается в Германии, Словакии, Южной Корее, Новой зеландии, США, Индии, Пакистане, Иордании...

Оглядываясь на пройденный путь, понимаешь, что в истории фирмы как в зеркале отразилась история развития технического обеспечения стоматологической помощи населению начиная с конца советского периода и заканчивая нашими днями.

Все началось в 1988 г., когда автор, просидев напрасно полчаса в кресле стоматолога, понял, что на кафедре стоматологии Волгоградского мединститута случилось некоторое ЧП: пропал нужный врачу алмазный бор, без которого невозможно было продолжить препарирование моего зуба и который вчера был отдан другому врачу, а тот отдал третьему, и теперь следы этого бора потерялись. Стоматологи куда-то бегали, спрашивали друг у друга о пути этого нужного им бора по этажам клиники, а автору сидеть просто так надоело. С таким же чувством, как смотрит пытаемый заключенный на орудия своих пыток, он стал рассматривать лоток с инструментами, откуда исчез тот самый злополучный бор, с которого и началась, собственно, вся история фирмы.

То, что автор там увидел, привело его сначала в шок. Потом – в состояние возмущения и желание непременно помочь бедным стоматологам и их пациентам. Все вращающиеся инструменты, которые лежали в лотке, с точки зрения инструментальщика (автор – инженер-механик и специалист в области алмазного инструмента), не годились даже для работы по обычным материалам, а уж тем более для работы с зубами пациента. С точки зрения любого профессионального инструментальщика, все, что лежало в лотке кандидата медицинских наук, годилось лишь для того, чтобы выбросить в мусорную корзину.

«И вы этим работаете по зубам?!» – спросил своего врача автор. «А у нас ничего другого и нет», – парировал врач.

К чему приводила такая «изобретательность»?

В 1989 г. Валерий Константинович Леонтьев дал мне прочитать диссертацию своего аспиранта А.С. Солнцева. Работа была посвящена влиянию качества боров на вероятность возникновения вторичного кариеса в первый и второй год службы пломбы. Вот несколько цитат из нее:

«Нижняя граница пределов полноценного резания эмали стальным бором составляет 50 с... По истечении 2 минут стальной бор практически эмаль не режет» (с. 11).

«При работе стальными борами по эмали зуба в последней происходит разъединение эмалевых призм, выражающееся в образовании сколов эмали различной тяжести, в результате чего эмалевый край становится неровным... возникают трещины, пронизывающие эмаль в разных направлениях... Кроме того, применение стальных боров на высоких скоростях ведет к развитию высокой вибрации, вследствие которой раскалываются поверхностные слои эмали, край которой становится веерообразным...» (с. 16).

«По истечении первого года после пломбирования общий процент неудовлетворительных пломб в полостях, препарированных обычными стальными борами, составил – 18,6%...» (с. 89).

«С увеличением времени процент некачественных пломб повышается. Уже через два года было выявлено 24,6% некачественных пломб...» (с. 92).

Понятно, что варварское выламывание перегретой эмали стальными борами оставляло вокруг полости под пломбу множество трещин и дефектов, которые становились очагами повторного кариеса. При таком лечении и пломбы держались недолго, и зубы у пациентов исчезали с катастрофической скоростью.

Но мало того, даже этих слабых стальных боров в СССР выпускалось недостаточно. Простой расчет показывает, что если один стальной бор мог обрабатывать эмаль всего лишь 2 мин., а всего КМИЗ их выпускал 21 млн штук в год, то советские стоматологи имели в год всего лишь ресурс работы в 42 млн минут. В СССР жило 250 млн жителей. Следовательно, на одного жителя в год приходилось лишь 42/250 = 1/6 мин., т.е. 10 секунд в год (!). Правда, у некоторой части жителей (детей) еще не было зубов, а у другой (стариков) уже не было, стало быть, количество секунд на одного жителя СССР было несколько больше. Но, с другой стороны, стальные боры поставлялись и в страны СЭВ, поэтому и 10 секунд на среднего советского жителя в год не было. Если 10 секунд разделить на 32 зуба, то получается всего лишь 1/3 секунды на один зуб в год. Нужно быть волшебником, а не стоматологом, чтобы имея 20 миллисекунд на один зуб сделать работу качественно. Естественно, что в реальной практике лишь мизерный процент пациентов получали стоматологическую
помощь относительно заточенными борами. А зубы подавляющего числа жителей СССР обрабатывались уже изношенными, непригодными к работе стальными борами.

В те далекие времена кабинет автора своими открытыми летом окнами выходил в небольшой садик, с другой стороны которого была детская стоматологическая поликлиника. Вопли бедных детишек, которые разносились над этим садиком летом, до сих пор с дрожью вспоминаются автору. А когда ему показали инструменты, которыми работали детские стоматологи, то автор понял, лозунг «Все лучшее детям» в стоматологии был изменен на обратный: «Все худшее детям». Боры были практически «лысыми».

Знали ли о таком бедственном положении стоматологов в Минздраве СССР? Безусловно знали и неоднократно выходили с предложением в Совмин о создании в Казани производства твердосплавных боров, о расширении в 3 раза производства стальных боров. Но все эти предложения отклонялись тогда кабинетом А. Косыгина, ибо требовали закупки швейцарских станков, а это – сотни миллионов долларов. В принципе в СССР выпускалось небольшое количество алмазных боров (в Казани и Рославле), но очень мало, всего 0,5 млн штук в год при потребности около 10 млн. Какое-то количество твердосплавных боров делалось и в Казани, но они в основном расходились по странам СЭВ, а в СССР доставались лишь главным врачам.

Когда началась перестройка и многие оборонные предприятия начали искать, чем бы им заняться по конверсии, в МЗ СССР было проведено совещание представителей всех оборонных заводов страны. Им предложили заняться выпуском медицинского инструмента, положение с которым было наиболее плачевным. Потребность удовлетворялась в 15 – 30%. Даже банальных скальпелей не хватало, и многие врачи в те времена резали пациентов известными бритвами «Нева». Такое положение было по 600 позициям инструмента, но ни одну из них оборонные заводы не взяли на освоение. Главная причина? Оказалось, что инструменты – болезненный вопрос и в оборонной промышленности, а возиться с дешевой мелочевкой крупным заводам просто не хотелось. Вопрос оставался нерешенным.

Но вернемся к нашей истории. Узнав о таком дефиците, автор решил, что для него, как профессионального инструментальщика, освоить производство алмазных боров – вопрос профессиональной чести. К тому времени как раз поспел Закон о кооперации, руки инициативе были развязаны, и началась подготовка к производству. Надо было выбрать способ изготовления.

И здесь автору повезло, он познакомился с технологом оборонного завода Электронно-вычислительной техники в г. Волжский, Волгоградская обл. (ЭВТ) А. Утиным, который владел новой технологией – покрытие стального инструмента тонким слоем ультрадисперсного алмаза (УДА). Взяв несколько стальных боров у стоматологов, мы их покрыли тонким слоем алмаза (примерно 3 микрона) и вернули в поликлинику Волжского. Через несколько дней мы увидели их ошеломленные лица: стойкость стальных боров выросла в несколько раз, они работали как полноценные твердосплавные боры. Тогда мы заключили договор со стоматологической поликлиникой Волжского и покрыли все их стальные боры тонким слоем алмаза.

Технический и финансовый успех воодушевил нас, и мы решили открыть собственное производство. Создали кооператив «Синтез», договорились с поликлиникой об аренде полуподвала, закупили гальваническое оборудование, подвели электричество, сделали вытяжку и через несколько месяцев начали поточное производство покрытых алмазом стальных боров.

Правда, при серийном производстве выплыли некоторые технологические проблемы, поэтому пришлось создавать испытательный стенд и дорабатывать технологию: менять концентрацию реактивов, температуру и время процесса. Зато через полгода мы получили рекордный результат – покрытые алмазом стальные боры легко резали стекло и работали при этом в 10 раз дольше обычных боров.

Такого стоматологи еще не видели. И главный врач Волжской поликлиники В. Пономарева, оценив нашу технологию, предложила выступить нам в Волгограде на областной конференции стоматологов. Она познакомила нас с заведующим кафедрой ортопедической стоматологии Волгоградского медицинского института профессором В.Ю. Миликевичем, который горячо поддержал нашу инициативу и предоставил возможность рассказать о технологии на конференции. Волгоградские стоматологи выступление встретили хорошо, и кроме того, присутствующий на конференции заведующий лабораторией по испытанию новой техники ЦНИИСа В.П. Зайцев заинтересовался этой технологией и предложил нам приехать в Москву для ознакомления с ней В.К. Леонтьева.

В 1989 г. я приехал в командировку в Москву и привез на испытание партию покрытых ультрадисперсным алмазом стальных боров. В. К. Леонтьев проявил большой интерес к инструменту и передал образцы для тестирования врачам. Через неделю результаты испытаний показали, что стойкость и режущие свойства инструмента превосходны. В.К. Леонтьев пообещал нашему кооперативу поддержку во внедрении технологии. Я вернулся в Волжский воодушевленный, и мы стали строить грандиозные планы. На КМИЗе в то время выпускался 21 млн стальных боров в год. Если их все покрывать ультрадисперсным алмазом, то их стойкость выросла бы в 10 раз, что было эквивалентно расширению производства стальных боров в 10 раз, до 210 млн штук в год. Мало того, упрочненные боры работали бы как твердосплавные, поэтому их выпуск мог вполне заменить создание в СССР нового производства твердосплавных боров.

Мы прикинули возможности нашего поточного производства и увидели, что для выполнения заказа в 2 млн штук боров в месяц потребуется всего лишь незначительное увеличение площадей и оборудования. Примерная стоимость такого покрытия была 10 копеек. А доход в год – 2,1 млн полновесных советских рублей. Для советских инженеров с окладами в 150-200 рублей такая цифра казалась тогда просто фантастической. Но технически все было вполне реально. Причем не требовалось никаких государственных вложений. Необходимо было лишь выпустить распоряжение о перенаправлении всех стальных боров из Казани в Волжский с последующей передачей их в систему распределения Медтехники.

По рекомендации В.К. Леонтьева автор пришел с этим предложением в МЗ СССР. Реакция высокопоставленного чиновника меня обескуражила. Мне сказали, что технология у нас действительно замечательная, но никогда они не дадут возможности какому-то там кооперативу там много зарабатывать. «Что же делать?» – спросил я. «Продать вашу технологию в Казань, государственному предприятию», – последовал подготовленный заранее ответ. По тем временам любой технологический договор не мог стоить выше 200 тысяч рублей, что было несопоставимо меньше той прибыли, которую мы планировали получать. Более того, у нас операторами работали инженеры с высшим образованием, которые ответственно подходили к технологии. А на любом заводе рабочие в ночную смену испортили бы технологию, и от 10-кратного превосходства осталось бы в лучшем случае 2-3-кратное.

Поэтому мы отказались от продажи и стали искать пути обхода КМИЗа. Но выяснилось, что делать стальные заготовки (боры) самим в то время было экономически невозможно. Нужны были многие миллионы долларов на закупку швейцарских станков. Поэтому после двух лет сопротивления мы сдались и совместно с оборонным институтом НИТИ (г. Железнодорожный) внедрили поточную линию по упрочнению стальных боров в Казани. Деньги, полученные от внедрения, мы вложили в новое производство – выпуск алмазных гальванических боров.

* * *

Период с 1989 по 1990 год – это период одновременного расширения производства гальванического инструмента на базе трех производств в Волжском и внедрения технологии покрытия ультрадисперсным алмазом в Казани.

С 1989 г. параллельно выпуску стальных боров с УДА-покрытием кооператив «Синтез» в Волжском открыл производство гальванических алмазных боров, объемом более 1 млн штук в год. Это было в 2 раза больше, чем выпускали все государственные заводы. Качество боров за счет некоторых технологических новинок было выше. О состоянии снабжения алмазными борами в то время много может рассказать следующий случай.

В 1990 г. мы с женой поехали отдыхать в Сочи, и я, уезжая с производства, на всякий случай прихватил два пакетика по 500 боров. В санатории у жены разболелся зуб, мы пошли к стоматологу, и, помня о своей истории в Волгограде, я предложил ей для лечения наши боры. Она долго не могла поверить, что боры мы делаем сами, а когда мы ушли, как потом выяснилось, стала звонить в региональное отделение Медтехники.

На следующий день в нашем номере раздался звонок. Начальник Медтехники сочинского курорта В. Данов очень хотел с нами встретиться по поводу наших боров. Мы пригласили его, и через несколько часов он приехал вместе с директором сочинского магазина «Медтехника». В. Данов сначала расспросил нас о производстве, а потом очень осторожно поинтересовался, а не могли бы мы продать ему некоторое количество наших боров. «Отчего же не продать», – удивился я и выложил на столик два пакета по 500 боров. «Вот, пожалуйста» – «А сколько здесь?» – «1000 боров». «И их можно купить все?» – дрожащим от волнения голосом спросил В. Данов. «Конечно». Тут я сообразил, что такое количество боров почему-то вызывает у него состояние шока. И я задал простой вопрос: «А сколько алмазных боров получает курорт от государства?». «В этом году нам пока поставили 38 боров», – ответил В. Данов. «На весь курорт?» – удивился я. «На весь», – ответил В. Данов.

Я взял у него номер факса, позвонил бухгалтеру, та выставила счет, магазин в Сочи оплатил, и 1000 боров были переданы сочинскому магазину.

С 1990 г. мы начали получать множество заказов на алмазный инструмент. Рамки кооператива «Синтез» уже становились тесными, требовалось создание серьезного цеха, решение вопросов с очистными сооружениями, со снабжением и т. п. Поэтому мы вышли на руководство завода ЭВТ и создали с ними большое совместное производство «СОИ-Антиспид». Параллельно нашу технологию мы внедрили и в промышленном кооперативе «Кондиционер». Таким образом, в начале 1990-х гг. в Волжском на базе нашей технологии работало уже 3 производства алмазных боров: «Синтез», «СОИ-Антиспид», «Кондиционер». Общий объем выпуска исчислялся миллионами боров, но рынок был ненасытным, и мы расширяли производство постоянно.

* * *

Период с 1990 по 1992 год был уникальным для деятельности фирмы. Все достигнутые результаты были оценены по достоинству финансовыми структурами, которые увидели в деятельности фирмы коммерческие перспективы. Было открыто финансирование большой программы по созданию массового производства одноразовых боров. И одновременно начато финансирование еще 10 инновационных проектов.

В начале 90-х гг. в СССР очень активно началось обсуждение новой по тем временам проблемы СПИДа. СПИД, как и гепатит, мог передаваться через стоматологические кабинеты. Стало актуальным создание одноразовых боров, по примеру одноразовых скальпелей и шприцов. Но производство алмазных высокоточных боров традиционным способом не могло быть дешевым. В частности, наши боры стоили тогда в пределах 3 рублей за штуку, и представить, что их будут выбрасывать после одного использования, было трудно. Многие думают, что алмазные боры дороги из-за алмаза. Но это не так. Алмаз на каждом гальваническом боре стоит немного. Дорого сделать точный хвостовик и дорого его покрыть алмазом. Создать автоматическую гальваническую линию, удешевляющую покрытие боров, взялся А. Утин. А вот создать массовое производство сверхточных хвостовиков было труднее. И здесь к нам с идеей о принципиально новой технологии пришел Е.П. Жуленев – доцент Волгоградского политехнического института. Он разработал конструкцию полого бора, который должен бы
л изготавливаться на роторных линиях. Роторные линии – отечественная разработка, на них делались, в частности, гильзы патронов со скоростью пулеметной очереди. Когда мы сложили все затраты по двум таким автоматизированным технологиям, то поняли – цена бора могла бы быть в пределах 35 копеек (примерно 10 центов).

Потребность в одноразовых борах только для СССР – сотни миллионов штук, а поскольку роторные линии – отечественное ноу-хау, то выпуск боров по 10 центов на мировой рынок мог принести прибыль в миллиарды долларов. Поэтому этот проект после всесторонней оценки был поддержан одним из московских банков, который открыл его финансирование. Для реализации проекта был создан Центр «Воплощение», автор был поставлен его руководителем. Через полгода работы появились и первые экспериментальные трубчатые одноразовые инструменты. Их испытал В.Ю. Миликевич; оказалось, что боры обладают не только низкой себестоимостью, но и двумя дополнительным качествами – отсутствием вибрации и великолепным теплоотводом.

Но, к сожалению, через некоторое время проект пришлось закрыть. Почему?

Причин было несколько. Во-первых, выяснилось, что на роторных линиях того времени невозможно было бы выпускать очень важную часть продукции – игольчатые боры, а без них набор одноразовых боров имел бы дыры и всю проблему целиком решить бы не удалось. Во-вторых, в этот момент на российский рынок хлынули два потока боров. С одной стороны, около 10 оборонных предприятий одновременно начали выпуск дешевых обычных боров и рынок наводнили некачественные инструменты, что сильно подорвало доверие к отечественной продукции у стоматологов. С другой стороны, был открыт рынок для импортных боров. Первое знакомство с их качеством и уровнем технологии показало автору, что в ближайшем будущем нам до них по качеству изготовления гальванических боров не дорасти. Высокоточные швейцарские станки, отличный калиброванный пруток, автоматические гальванические линии, многомиллионное государственное инвестирование, например в ГДР, сверхчистые химические компоненты – все это делало конкурентную борьбу крайне тяжелой и неперспективной
. А тут еще началась инфляция 1992 года, деньги стали обесцениваться на глазах, и все банки прекратили инвестирование долгосрочных проектов.

* * *

1992 год стал переломным для всей страны и для фирмы – все наши финансовые средства были обесценены инфляцией. 10 новых инновационных проектов в этих условиях пришлось свернуть с большими потерями. В активе автора остались лишь долевое участие в трех гальванических производствах и закупленное оборудование для производства нового алмазного инструмента «МонАлиТ». Первое не имело будущего, у второго еще не было настоящего. И весь последующий период деятельности фирмы – был периодом спасения уникальной технологии «МонАлиТ» и медленного ее развития. Его можно условно разделить на 3 периода. 1992-1995 годы – создание опытного производства инструментов «МонАлиТ», совершенствование технологии. 1995-2001 годы – расширение ассортимента, доведение технологии до уровня требований европейского рынка. С 2001 года – самостоятельный выход на международный рынок, создание представительств в различных регионах, начало рекламной компании.

С 90-х гг. начался совершенно иной период в стоматологии. На российский рынок пришли ведущие импортные производители, и состояние дефицита постепенно стало уходить в прошлое. Если раньше стоматологи буквально стояли в очередь за нашими изделиями и мы чувствовали себя чуть ли ни благодетелями, то теперь, оценив качество импортных изделий, многие стоматологи по сути дела закрыли перед отечественным производителем двери. Правда, оставался еще бюджетный сектор, но там из-за инфляции постоянно не хватало денег. Стоматологический рынок быстро разделился на два полярных сектора. В одном, элитном, предпочитали покупать дорогие импортные изделия, в другом, «народном», снабженцы искали самые дешевые товары.

Большинство российских производителей, прекрасно понимая, насколько трудно конкурировать с западными товарами по качеству, выбрали для себя путь простого копирования импортных образцов со снижением цен до минимума возможного. Имея в активе в Волгоградской области три производства гальванических боров, можно было бы пойти по этому же пути и продолжать выпуск относительно неплохих алмазных боров по низким ценам.

Но автору уже тогда стало ясно, что большого будущего у такого пути практически нет. Во-первых, потому, что на рынке появилось огромное количество почти даром продаваемых боров от конверсионных предприятий, которые, стремясь завоевать рынок, демпинговали, опираясь на свою заводскую базу. Во-вторых, затраты на производство по СНГ были не везде одинаковыми. Например, они были существенно ниже в Татарстане и в Белоруссии. В-третьих, у автора появилась информация о намерении Китая начать производство алмазных инструментов. Было ясно, что в будущем китайские боры смогут вытеснить наши из-за своей дешевизны. Сегодня в 2005 г. это предположение подтвердилось – в Интернете можно найти китайскую фирму, которая предлагает твердосплавные боры по цене 12,5 центов.

А кроме того, за годы выполнения диссертационной работы у автора накопилось достаточно информации о новейших разработках в этой области. Поэтому, не сворачивая на первых порах производство гальванического инструмента, мы создали в Конаково (Тверская обл.) новое производство инструмента «МонАлиТ» на базе нового коллектива – «VDI Ltd».

Выбор был сделан с ориентацией на новую уникальную технологию, которая была разработана в последний советский период для обработки сверхпрочной керамики в космической индустрии, броневых стекол, иллюминаторов космических кораблей и прочих самых твердых новейших материалов.

Технологи, которые создавали эти сверхпрочные стекла, циркониевую керамику и прочие новинки, на первых порах не задумывались о том, смогут ли их обрабатывать традиционные инструменты. Но когда эти материалы стали выпускать оборонные заводы, то они столкнулись с тем, что любые алмазные инструменты буквально сгорают при их обработке. Возникла острая необходимость создать новый вид алмазного инструмента, который бы соответствовал по прочности и долговечности новым материалам. Надо отдать должное советской научно-технической школе. Поставленная задача была блестяще выполнена – появился алмазный инструмент нового поколения. Инструмент (впоследствии он получил название «МонАлиТ» – Монолитный алмазный инструмент) – которого не было нигде в мире, только в СССР. Суть новой технологии была в том, что в инструменте алмаз располагался не по поверхности как в гальваническом инструменте, а по объему. И не просто по объему, как в спеченном инструменте типа «Sinter», а заполнял бы этот объем предельно плотно, так плотно, что
уже невозможно было вставить ни одного дополнительного алмазного зерна. А чтобы они при этом еще и держались прочно, то вместо механического обжатия традиционной технологии здесь был применен метод вакуумно-диффузной сварки. Процесс проходит в высоком вакууме длительное время (часы) и при очень высокой температуре (более 1000 градусов).

Так сложилось, что экспериментальные образцы этого инструмента были изготовлены как раз к тому времени, когда вся оборонная индустрия стала стремительно разрушаться. И эта технология оказалась невостребованной. Ее ждала участь многих других уникальных оборонных технологий, которые были выброшены на свалку.

Как раз в это время состоялся «исторический» разговор автора с Алексеем Ивановичем Дойниковым. Алексей Иванович проводил для МЗ СССР клинические испытания очередной новинки нашего гальванического производства – «торнадо». Инструменты он похвалил, но потом рассказал, что был недавно в США в командировке, и там ему подарили уникальную американскую алмазную головку (жутко дорогую). Она была изготовлена по технологии «Sinter» и содержала алмазные зерна по всему объему. Я попросил показать мне этот инструмент, но Алексей Иванович ответил, что столь редкую и дорогую головку он не рискует приносить в поликлинику, чтобы она не потерялась.

Эта виртуальная головка, с таким значением преподнесенная А.И. Дойниковым, задела меня, как инженера. Я понял, что речь идет о традиционном прессованном инструменте, который давно уже использовался в индустрии, но не дошел до стоматологии по причине вечной вторичности медицинского обеспечения в СССР. Изготовить подобную спеченную головку не представляло труда. Однако я решил пойти дальше и заказал в оборонном институте, где в то время был небольшой экспериментальный участок, несколько образцов головок нового поколения – «МонАлиТ». Через две недели, когда я принес эти головки А.И. Дойникову, он был явно обескуражен, но похвалил нас и попросил наладить выпуск именно этого инструмента, которого вообще не было в то время на российском рынке.

История повторилась. Если первый раз меня подвинул на создание производства потерянный на волгоградской кафедре алмазный гальванический бор, то в этот раз – хранившаяся дома у А.И. Дойникова спеченная головка из Америки. Оба эти «провокационных» инструмента я так и не увидел.

Почему же стоматологи СССР не работали спеченным инструментом? С одной стороны, потому, что у них и обычного алмазного инструмента не хватало, а уж такого экзотического тем более не могло быть в советское время. С другой стороны, западные фирмы даже не завозили в СССР (и потом в Россию) этот тип инструмента. Цена на него колебалась от 20 до 40 долларов за одну головку, и такие цены для российских стоматологов были явно нереальными. Почему же спеченные головки стоили в среднем в 10 раз дороже, чем их гальванические аналоги? Неужели западные стоматологи покупали их, не считая денег? Нет, как раз деньги они считали, когда покупали спеченные головки. Алмаза в них было в десятки раз больше, по мере износа спеченных головок режущие свойства не ухудшались, служили эти головки так долго, что вполне окупали первичную цену. Поэтому в Европе спеченный инструмент хотя и считался элитным, но использовался техниками в лабораториях повсеместно. Выпускали его всего несколько фирм в Германии, Бельгии и Швейцарии.

Но на первом этапе нужно было превратить экспериментальный участок в массовое производство. Мы закупили дорогое вакуумное оборудование, точные станки, создали в «VDI Ltd» экспериментальную лабораторию (где работали инженеры-технологи) и в течение 3 лет совершенствовали технологию. Уже с 1995 г. наш инструмент стала закупать одна европейская фирма, которая продавала его по всему миру, как собственный инструмент вплоть до 2000 г.

Однако успех на западном рынке сопровождался большими трудностями при сбыте инструмента на отечественном рынке. У всех сложилось представление, что все хорошее – импортное, поэтому оно может быть дорогим, а все отечественное – более низкого качества, поэтому оно должно быть дешевым. Наши головки «МонАлиТ», которые превосходили импортные спеченные аналоги по содержанию алмаза в 3 раза (!), стоматологи хотели покупать по цене дешевой отечественной гальваники. Если импортный бор стоил от 1 доллара до 5, то спеченный импортный инструмент стоил в 10 раз дороже. Наш инструмент был в 3 раза лучше и по справедливости должен стоить в 20 раз дороже импортных гальванических инструментов (он так и стоит сегодня в Германии – от 20 до 70 евро). Увы, отечественные стоматологи готовы были покупать его на первых порах не дешевле 1 доллара. Когда же мы объясняли стоматологам, что собой представляет наш инструмент, то они сочувственно нам отвечали: вы опередили время, нужно было дождаться прихода на отечественный рынок импортно
го спеченного инструмента, а уже на его фоне, чуть снизив цену, продавать свой инструмент.

Теоретически они были правы. Но что было делать с производством? Законсервировать его на 10 лет? Это было равносильно его разрушению и забвению технологии. И нам ничего не осталось, как, опираясь на другие направления работы фирмы, постепенно осваивать отечественный рынок. При этом первые три года мы продавали наш инструмент вообще ниже себестоимости. Только, чтобы о нем узнали. Кстати, те первые образцы до сих пор работают во многих лабораториях. Оказалось, что при работе по керамике большие головки служат более 10 лет (!).

Выпускаемый инструмент «МонАлиТ» не только имеет в основе уникальные ноу-хау, мы добились надежного качества мирового уровня во всех его параметрах. Когда нас спрашивают стоматологи, а насколько надежны ваши инструменты, точно ли сделан их хвостовик, мы отвечаем вопросом на вопрос: «А насколько надежной была космическая станция «Мир»? Была ли она хуже американских космических аппаратов?». Смысл ответа в том, что производственный участок фирмы «Рус-Атлант» расположен в г. Конаково, где в советские времена работал завод «Микроприбор». Именно на этом заводе делали бортовые системы для станции «Мир» и для других космических аппаратов. В начале 90-х гг. завод остался практически без заказов, специалисты увольнялись. Многие из них работают сегодня в «Рус-Атлант». Теми же руками, которыми делались бортовые системы космических аппаратов, делаются сегодня алмазные инструменты «МонАлиТ». А руководит производством В.Н. Смирнов, который работал на «Микроприборе» начальником технологического бюро. Из всего производственно
го коллектива только один человек не является выходцем с этого завода. Но и он пришел к нам с секретного полигона космической связи. И должен сказать, что без той изумительной школы технологической и трудовой дисциплины, которую они принесли с собой на наше производство, без их высочайшего профессионализма, наш инструмент не смог бы стать тем, чем он стал, и конкурировать на мировом рынке, сколь бы ни была замечательной идея, положенная в его основу. Например, большинство экспериментальных образцов на экспериментальном участке делаются золотыми руками чемпиона Московской области токарем О.Н. Ждановым и лучшим специалистом-электронщиком завода «Микроприбор» Н.Г. Бобровником.

Весь коллектив с таким же энтузиазмом и ответственностью, с какими они раньше делали космическую технику, делают сегодня лучшие в мире алмазные инструменты.

* * *

Оглядываясь назад, можно подвести итог: первые три года были годами поиска, экспериментов и сплошных убытков. Фирма не разорилась лишь потому, что у нас были другие направления. И лишь начиная с 1995 года производство инструмента «МонАлиТ» перестало приносить убытки и стало самоокупаемым. В последующие годы нам удалось сделать его и прибыльным.

А до тех пор фирма существовала за счет других направлений. В фирму пришел специалист в области сверления стекла, кварца и керамических материалов, заслуженный машиностроитель СССР, к.т.н. А.В. Балыков. Он создал новое направление: производство инструмента сверл для стекольной промышленности. (Кстати, за годы работы в фирме, Александр Викторович Балыков написал первую в стране монографию о сверления деталей из хрупких неметаллических материалов и в 2004 году защитил на основе своего опыта и работы в фирме докторскую диссертацию.) Расход инструмента здесь измеряется неделями, и интенсивная работа на станках быстро показывает технологам, что инструмент «МонАлиТ» работает в 2-3 раза дольше импортных аналогов из Германии и Италии. Выпуск этого инструмента был всегда рентабельным. Кроме того, «Рус-Атлант» в настоящее время производит инструменты «МонАлиТ» не только для стоматологии, но и для стекольной, ювелирной и инструментальной промышленности, а с 2004 г. – для строительства.

Год за годом мы выходили на московские стоматологические выставки, головки «МонАлиТ» представлены в нескольких крупных стоматологических магазинах, например в «Стоматорге», поэтому к нашему инструменту отечественные стоматологи за 12 лет его выпуска уже привыкли. Его знают практически по всей России, а в 2004 г. мы зарегистрировали его даже в Казахстане. Этот инструмент в разных регионах с успехом продают несколько крупных фирм, такие как «Аверон» (Екатеринбург), «Вока» (Красноярск»), «Вавидент» (Самара) и ряд других.

С 2001 г. мы самостоятельно вышли на международный рынок, постоянно участвуем в выставках в Кельне, участвовали на выставках в Сиднее, Нью-Дели. С 2004 г. мы открыли собственное представительство в Германии. Последнее особенно важно, т. к. немецкий рынок очень избалован качественными инструментами и закрепиться на нем – огромный успех для любого отечественного производителя. В настоящее время уже более 250 лабораторий Мюнхена и ближайших окрестностей многократно заказывают наш инструмент, отказываясь зачастую от традиционного немецкого инструмента.

В 2004 году мы наконец-то нашли время и опубликовали целую серию статей о свойствах нашего инструмента в журнале «Зубной техник» (все их можно прочесть на нашем сайте: ). Это произошло потому, что мы приступили к очень тесному сотрудничеству со многими стоматологами и зубными техниками. Раздав инструмент таким известным в стране техникам, как А.А. Колосов, А. Модестов, В.А. Прянников, М.И. Головин, мы получили от них не просто профессиональное мнение, но и множество ценных советов по расширению ассортимента и применению некоторых его параметров. Более тесный контакт с техниками позволил нам сделать наш инструмент еще лучше и узнать о его потребительских свойствах гораздо больше. В дальнейшем мы планируем не прекращать наше общение с техниками и готовы выслушать любые рекомендации и пожелания относительно нашего инструмента.

С 2003 г. мы открыли новое для себя направление в стоматологии – боры «МонАлиТ» для ортопедических работ. Здесь нашими консультантами стали: Д.Б. Конев, А.И. Поздеев, А.В. Панасенко, О.А. Ермолаев. Ценные замечания мы получили и от И.Ю. Лебеденко, Т.И. Ибрагимова, В.В. Садовского, А.Н. Ряховского.

В результате нам удалось создать несколько типов инструментов для ортопедии, которые стали буквально уникальными. Например, линзы для разрезания коронок. Одна линза «МонАлиТ» способна разрезать 50 металлокерамических коронок со скоростью в 2 раза выше, чем традиционные инструменты. Она экономит стоматологу около 70 долларов и 4,5 часа времени. Или еще один наш хит – «торнадо». Он полностью состоит из алмаза, и поэтому его стойкость – порядка 20-30 зубов. Но главное – скорость предварительного препарирования выше в 2-4 раза, чем у лучших немецких боров. Пользуются популярностью и наши финишные боры. Они оставляют после себя гладкую поверхность, не лысеют при попадании на пломбы и вкладки, не чертят по ним, а их долговечность достигает 100 зубов.

Но ортопедическое направление фирмы пока только лишь в разработке. Как, впрочем, и боры для терапевтов, инструменты для имплантологии и хирургии, ортодонтии. Благодаря большому интересу со стороны медицинских центров в настоящее время на базе новой технологии проводятся 4 диссертационные работы в области ортопедии (руководитель проф.

А.Н. Ряховский), терапии (руководитель проф. И.М. Макеева), хирургии (руководитель проф. С.П. Сысолятин), ортодонтии (руководитель к.м.н. Д. Богатырьков). Наша фирма вкладывает немалые средства в развитие новых направлений и научно-экспериментальные исследования.

Одновременно начат (совместно с ЦИТО) поиск путей применения инструмента «МонАлиТ» в костной хирургии, и уже получены первые обнадеживающие результаты.

Безусловно, не все поисковые работы должны закончиться успехом, возможны и неудачи, но принцип фирмы «Рус-Атлант» – никогда не стоять на месте и вести постоянный поиск новых направлений в использовании уникальной и во многом универсальной технологии «МонАлиТ».

Самое главное, как мы считаем, что, несмотря на всю мощь западной индустрии и ее богатый опыт, беря на вооружение новые идеи российских ученых и технологов, наши производители могут не только конкурировать с импортными изделиями, но и во многом их превосходить. Главное – опираться на новые технологии. И более чем 16-летний опыт деятельности нашей фирмы это подтверждает..